Он совершенно субъективен,
импрессионистичен и ничего не знает и не хочет знать,
кроме потока своих впечатлений и ощущений.
Николай Бердяев.
О "вечно-бабьем" в русской душе После занятий Учитель сказал: – Зайди ко мне. Я прочитал твой опус. Ты, как всегда, все поняла неправильно. И на этом точка – больше он не произнес ни слова. Пока я переодевалась, на ум приходило всякое… Что еще? Что опять не так? А может, не так вообще все? Я вдруг поняла, что боюсь. Промелькнула мысль: может, просто сбежать? Нет, собрав волю в кулак, захожу. – Ну вот, – говорит Владимир Александрович, кладя мои бумаги на стол, – давай посмотрим, что ты тут понаписала. Все. Похоже, мое сердце больше не стучит. Ой, ну за что же, я ж ничего плохого не хотела… Правда! – Вот тут, – говорит Учитель, – я говорю, что ты находишься под моей защитой. Это на самом деле так. Но что ты пишешь через несколько страниц? «…Вот они – два гарантийных письма о моей полной безопасности». Ты все не так поняла. Никто не может гарантировать тебе полную безопасность. Пока ты занимаешься всем этим, ты всегда в потенциальной опасности. И ответственность за все твои необдуманные и опрометчивые поступки целиком и полностью лежит на тебе. Я отвечаю за тебя в том смысле, что не имею права своими действиями или советами подвергать тебя опасности. Я подсказываю тебе правильную линию поведения. Но я не могу гарантировать безопасности. Я и сам нахожусь в постоянном состоянии повышенного внимания и бдительности. Так что, за свои дела отвечаешь только ты сама. В полной безопасности ты можешь быть только в одном единственном случае. Если ты сейчас придешь домой и тут же все бросишь. Раз и навсегда. Станешь простым обывателем, и в этом нет ничего оскорбительного или унизительного. Миллионы именно так и живут. И некоторые из них весьма и весьма неплохо. В противном случае, живи так, как будто каждый твой день, каждое твое дело – последнее. Ну, это не тебе рассказывать – тут ты сама все знаешь. Книжки умные читала. И знай, я тебе это уже говорил, и повторю еще раз – такой выбор у тебя есть всегда, ты можешь бросить все в любой момент. Цигун, кстати, можешь продолжать заниматься. Сколько угодно представляй себе шарики энергии, ауру вокруг пальцев, и все такое прочее. Тебе это нисколько не повредит. Пошли дальше. Ты почитай сама, что ты пишешь! Это же сплошные слюни! На что ты тратишь свою энергию!!! Да еще в таких количествах! Все время хи-хи, ха-ха, что тот сказал, что этот ответил, а ты только того и ждешь, чтобы пофыркать. Все это пустая трата жизненно важной энергии, пена, слюни. Воин не может себе такого позволить. Тут я довольно сильно напрягаюсь. Слово «слюни», употребляемое столько раз вызвало у меня дурные предчувствия. В прошлом году, когда Учитель на мои жалобы сказал, что все это сопли, я потом недели две чихала, не переставая, раз по двадцать кряду. Чем же могут обернуться слюни? ВООБРАЖЕНИЕ, СТОЙ!!! Но вместо собачьей морды с капающей и свисающей нитями слюной, мне почему-то представилось, что мои ноги по колено оказались в легкой белой пене. Тоже приятного мало, тем более непонятно, что это такое, но все же лучше, чем все время утираться платочком. И тут до меня дошло! Вспомнила! В эпоху развитого социализма, на которую пришлось мое октябрятско-пионерское детство, у нас в парке, прямо под нашими окнами, каждый год праздновали день пожарника. Этот праздник отмечался, кажется, в конце апреля. Было уже тепло, иногда даже жарко. В парк приезжало несколько красных машин, в которых сидели настоящие пожарники в полной амуниции. Особенно поражали воображение блестящие каски, похожие на рыцарские шлемы. Сначала выходил солидный дяденька и читал лекцию о пожарной безопасности. Про не выключенные утюги, печки и другие газовые и электроприборы. А потом начиналось то, ради чего все собирались. Пожарники выскакивали из машин и бодро разворачивали шланги. На большую клумбу, в центре которой росли розы, а на периферии – трава, в огромных количествах лилась белая пена. Она заполоняла не только всю травяную часть клумбы, но и покрывала асфальт прилегающей аллеи. Зрителями этого мероприятия были мы – дети из ближайших домов и старушки, приставленные к своим внукам или праздношатающиеся. Как только пена заканчивала литься, все с воплями «Банзай!» залетали внутрь этих облаков и начинали бешеные пляски и скачки, визжа и кидаясь друг в друга охапками пузырей. Довольные пожарники ехали отмечать праздник дальше, уже не по-детски, а мы продолжали буйствовать, пока пена не оседала полностью, и от облаков оставались только воспоминания в виде влажных следов на асфальте. Сейчас мне несколько странно, что никто из нас не пошел язвами после подобных развлечений или не лишился глаз, но, видимо, Бог благоволил к пожарникам и всему, что с ними связано. И вот теперь спасительное слово «пена», сказанное Учителем, избавило меня от повышенного слюноотделения, вызвав только давно забытое ощущение тепла в ногах, окутанных белыми пузырями. И даже можно увидеть ее хлопья, которые оставались на голой коже, когда выскочишь на минутку из облаков на чистую землю. Великая сила подсознания! Неисчерпаемы его недра. Не устаю говорить ему спасибо! Сколько раз оно меня выручало! Ох, только бы не сглазить! Но, несмотря на то, что с пеной так удачно все получилось, само сказанное Учителем меня сильно задевает. Ах, ах, слюни! Скажите пожалуйста! Это все мои замечательные переживания, рефлексии и яркие видения, все мои восторги и разочарования, взять и припечатать одним словом! Всё, – думаю я, – ничего больше не дам читать! Никому! Вот так! Вам же хуже будет! Но, оказывается, это еще не все, чем Учитель хотел меня порадовать. – Именно из-за своих неконтролируемых эмоций ты потеряла столько сил, – говорит он дальше. Была бы ты более сдержанной, ничего подобного с тобой бы не произошло. Просто ты еще не готова. Вот ты и индульгируешь и теряешь при этом энергию, которой у тебя в запасе совсем мало. Что это такое, – там, где ты пишешь, про ангела, что не он к тебе пришел, а ты к нему пришла? Ты что, не понимаешь, с чем ты имеешь дело, к чему тебя допустили? Тебе оказали великую милость! Тебе открыли канал, а ты не знаешь толком, что с ним делать. Даже пыталась выбросить футляр. (Ну, это уже ниже пояса. Так не честно, я же уже исправилась!) – И, кстати, – говорит он, – насчет того, что твой ангел рад видеть тебя каждый день. Не забывай, что это – тоже самый обычный энергообмен. Он дает энергию тебе, но и забирает твою. Конечно, ему хочется, чтобы ты бывала у него почаще. Он тобой подпитывается. Пойми и запомни еще раз. Он тоже пытается тобой манипулировать, а 51% акций все-таки должен быть твоим! Все поняла? Забирай свои листки. А почему ты не написала о способах взаимодействия нитей, о которых ты мне рассказывала? И о разных цветах нитей? – Я не успела. Мне кажется, что в той медитации за очень короткий промежуток времени я получила столько информации, что сознание не в силах воспринять ее всю сразу. Она отложилась где-то в памяти и теперь выплывает порциями. – Да, на самом деле приблизительно так оно и есть. Информация очень сильно сконцентрирована, и чтобы извлечь из нее все необходимое, недостаточно ее просто принять, нужно научиться выуживать оттуда полезную часть. А на это тоже нужна энергия, которой у тебя сейчас нет. В связи со всем вышесказанным, запрещаю тебе на время всяческие медитации. Так-так! Как хорошо, что я не успела ничего рассказать про изменение направления нити. Из меня бы уже вообще была котлета. Уж лучше я домой пойду-у-у. Не могу сказать, что мне себя безумно жалко. Но жить без права на ошибку, и, тем не менее, совершать по сто ошибок на дню – больно хлопотное занятие. И вечный бой, покой нам только снится… Но я обещаю – больше никаких медитаций без разрешения. Уж больно я напугана и обессилена. Буду только вспоминать, что мне удалось увидеть. Думаю, этого хватит еще надолго.